Посмотрел я на это, да и направился в комнату читать. А вечером в дверь постучали, что меня несколько удивило.
— Гритка⁈ — поинтересовался я, вчуствовался и понял, что нет.
— Нет, почтенный собрат, — пропищала Златка, заваливаясь в мою комнату.
— Приветствую, светлая, — произнёс я, не поднимаясь с койки и подняв бровь.
— Приветствую, видом. У меня к тебе есть интимная просьба, — с каменной рожей выдала девица-дельфиниха.
4. Абстрактная сказка
Как-то я от предложения интима от рыбодевки (ну, дельфинодевки, но разница внешне невелика) несколько впал в глубокую задумчивость. Вщемилась, понимаешь, фактически на грани приличий — и то, «на грани» исключительно в силу разных укладов-традиций, в том же Золотом за такое на хрен посылают… Хотя она сама напрашивается: прям вот хрен знает? что делать.
Нет, вообще я от партнёрши не откажусь: плыть пару месяцев, к хорошему и регулярному и я, и тело приучены. Но вот кандидатура… Да и вообще — с хрена ли так? Ей сексом трахаться Ид только с духовными особами велит? Так не было такого, Ид — не депутат какой, в влезании в интимные дела даже своих жрецов не замечен. Да и внешне девица страшновата. Даже не уродлива — страшна, слишком человечна и, в то же время, чужда. Но вообще…
— И у капитана и старших Гордости Лидари — та же просьба. Если возьмёшься — в долгу не останемся.
Нечеловеческим усилием я удержал морду лица. И не стал бегать и орать. А подключил голову: как-то слабо верится, что мной вот прям со страшной силой прельстились все офицеры корыта, со жрицей во главе.
— И в чём просьба, светлая? — решил я перестать офигевать, а получить прямую информацию, что из-под меня хотят.
— Навь на корабле, видом.
— Не понял, — офигел я. — Я обходил корабль, сильную навь бы почувствовал! Да и ты, светлая…
— Не могу справиться, — пожала она плечами. — В яви до них не добраться, в нави — разбегаются. А мой облик… не слишком подходит для погони.
— Хм, кстати слово «интимное» указывает на ярение, — негромко протянул я, обдумывая услышанное.
— У нас на побережье — нет. Мы говорим правильно, про личное и интимное… деликатное дело. Ты — не подчинённый, не нанятый и не направленный богами и пантеоном. А значит дело — интимное. А насчёт пояриться: желаешь? — подняла бровь она.
— Со всеми старшими Гордости? — поднял бровь я, на что Златка постояла, фыркнула, принимая шутку. — Присаживайся, светлейшая. И объясни, как навь может мешать кораблю.
— Не кораблю, а грузу. Живому и мёртвому, — начала рассказ Златка.
Выходила на корабле такая фигня: корабельные крысы, в сочетании с навью. Казалось бы — ерунда для владеющих, но… Для владеющих-то и вправду ерунда. А вот для груза и пассажиров — серьёзная проблема. Укусы, болезни, да и загрызали крысы-нави стаями детей и не только. Про груз можно не говорить. И вывести эту пакость было практически невозможно: хитрые, чувствительные, ныкались от владеющих по закуткам. В мире мёртвых из всего экипажа «в сознании» была только Златка, остальные, как и положено владеющим — звери-зверями. И какую-то часть крыс изводили, а остальные прятались. Ну а у Златки, очевидно, не хватало воображения «плавать по воздуху». Или сменить облик — теоретически такое возможно.
Раз в четыре рейса (примерно раз в четыре года) корабль дератизировался — вода Ида и прочие прелести. Ну и техосмотр и починку проходил, но для этого его фактически разбирали. Крысы пропадали, но в первом же порту заводились по новой. С начала — простые, но уже через пару-тройку месяцев появлялась навь, а к четвёртому году «крысиные короли» бывали опасны и слабому владеющему.
При этом, недостача груза и пассажиров — ответственность старших корабля. И на жаловании сказывается, и чинуши «жилы тянут». Все всё знают, всё понимают, но бюрократия и сволочизм в действии. А сейчас, вдобавок, третий год. И при загрузке на корабль точно проникло немало крыс. Проникшие были бы ерундой, если бы не то, что уже заведшиеся «крысиные короли» на них отожрутся. И начнут нападать на пассажиров, со смертями. Это Златка утверждала уверенно.
Ну а я — видом, имеющий возможность свободно работать в нави. Навь в мире мёртвых отражается, обликом тотемного зверя я не ограничен и могу магичить там — это собеседница знала, свойства видомов, как-никак.
И видимо, об этом Златка и хотела поговорить при нашей встрече, но решила отложить. Ну или офицерская общественность, найдя возможность избежать ежегодного (и не очень-то заслуженного) фитиля — за эту возможность ухватилась. И капала жрице на мозг, пока она ко мне не заявилась.
А что мне делать — непонятно. Точнее, помочь-то, в принципе, можно. Но, помимо того, что ле-е-ень, забесплатно помогают только потерпевшие. Да и в целом: корабль и команда — служащие корифея, данники, принёсшие присягу. А у меня к организации Корифейство и к замещающему должность его главы Корифею — бо-о-ольшие претензии. Так что бесплатно пусть работает кто-нибудь другой.
При этом «в долгу не останемся», это раз. Довольно весомое слово от владеющей, тем более жрицы. Но даже не это главное: мне плыть на этом корыте порядка пары месяцев. И ответ на просьбу «ни за что и никогда вам не буду помогать!» — не совсем то, что требуется для комфортного плавания. По-крупному гадить и топить в океане в ночи глухой вряд ли будут. Но в еду плевать и совершать прочие предосудительные поступки — вполне. Да к тому же капитану на посиделки звать перестанут, например. Это сейчас мне есть, что читать, и этот ужин мне, в общем, не слишком важен. А вот через недельку закончится чтиво… Со скуки же взвою!
«Хоть успокоишься, шебуршень!» — буркнул Потап, в момент моего валяния с книгами «выходящий из спячки», потому как мутило топтыгина только при относительно широком и далёком угле зрения. — «Иногда — интересно», — признал он. — «Но ты же постоянно шебуршишь, как в жопу ужаленный!» — на последнем последовал образ меня с задницей, чуть ли не в меня размером.
Это эпически ужаленная часть подгоняла мою персону, в мыслеобразе Потапа, я как бы старался от неё убежать, бестолково дрыгая руками и ногами.
— Ну и как я «успокоюсь», если со скуки взвою?
«Не взвоешь», — буркнул Потап, скидывая мыслеобраз, точнее, их пакет.
Причём, что интересно, не только с «впадением в спячку». Этот механизм к Потапычам прикрутил сам Потап, причём на зиму или что-то такое он не был завязан. Да и длился небеспробудно. Но для его запуска надо было… жрать как не в себя. Разжиреть, после чего сон занимал не меньше двадцати часов в сутки.
Но, помимо этого, Потап скинул мне «семейные нормы» Потапычей. Многое в памяти Михолапа мне было недоступно, да и саму историю с уничтожением рода я «помнил» крайне фрагментарно. Но после образов-разъяснений Потапа стал ситуацию понимать несколько лучше.
Итак, Потапычей много не бывает, в самом прямом смысле слова. Семья — это примерно десяток женщин и пятёрка мужчин. При этом ни черта не патриархат, как, к слову, и не матриархат. Этакая «плавающе-сезонная» смена ролей. Семьи моногамной нет, полигамной — тоже. Хотя вроде как могут сойтись и на всю жизнь, только «живут вместе» — от силы десятую часть. Беременная Потапышна к себе близко Потапыча не подпускает: ОЧЕНЬ портится характер и цветёт паранойя, чуть ли не биологически. И до пяти лет потомства (одного, крайне редко двух) «медвежат» их отец видит её издали, при приближении нарываясь на конфликт.
После пяти лет — мальчиков забирают Потапычи в «путешествие», которое оказалось для «семейных» Потапычей нормой. Девочек оставляют дома. Ну и «представляют Потапу», который их беролачит. В этот момент идёт довольно высокий отсев именно парней. И от путешествия, и от работы Потапа. Так-то парни и девчонки рождаются примерно в равных пропорциях, но пятилетие и путешествие переживает только половина парней.
Всё это не «абсолют», но часть беролачизации, судя из данных Потапа. То есть были пары, которые на природные механизмы кашляли, растили детей вместе. Были и попытки «гаремов», заканчивающиеся скоропостижным убеганием (а то и смертью) гаремовода. Попытку Потапышны завести себе пул мужей не поняли бы другие Потапышны, на которых и так мужиков не хватало: тут как раз спасала «серийная моногамия» до беременности. В общем, довольно интересно, потому что частично про меня. Но чёрт знает, пригодится или нет: как-то заводить кучу спиногрызов и возрождать род Потапычей, не покладая хер… Ну вообще, наверное, можно. Но когда я стану пузатым и старым, всеми уважаемым адвокатом в Золотом. Заведу себе десяток любовниц помоложе и посмазливее… Не знаю, посмотрим, в общем, решил я не залезать в дебри матримониальщины и чадовоспроизводства.