Провёл: три довольно большие комнаты, отдельная ванна, аж с водопроводом. И отдельная комнатка для слуг — ничуть не меньше всей каюты на Гордости. А так: гостиная, спальня с обширных траходромом и кабинет с писчим столом, бюро и всяким не лишним для работы.

— Устраивает, — довольно кивнул я.

— Отлично, почтеннейший. А теперь у меня к вам…

— Нет, — оскалился я в ответ. — Это у МЕНЯ к вам есть вопросы.

— Эм-м-м…

— Эгэм, — веско кивнул я.

— Обмен? — захлопал он ресничками, видно у Рейнаров «родовое» невзирая на пол и возраст.

— После решения моих вопросов, — сделал я лапой небрежный жест. — И информация достанется только вам.

— А кому она тут ещё нужна? — хитро прищурился лис.

— Может не достаться никому, — пожал плечами я.

— Уговорили, почтенный, — фыркнул лис. — Что вам угодно?

— Покормить служанку, — кивнул я на Мирку. — Покормить меня, в вашей компании. И ответить на вопросы по Рачительному.

— Какие, к примеру?

— К примеру: где лучше заказать платье местной выделки, — кивнул я на сюртук Рейнара.

Последний выглядел «грубовато», в плане ткани. Но, при этом, ощущался как слабый артефакт, хотя скорее естественного, нежели искусственного зачарования.

Слуги притащили Мирке пропитание, а Рейнар отвёл меня в гостиную с фонтанчиком на первом этаже. «Услышу посетителей, хотя вряд ли сейчас будут», — пояснил он. Мне тоже притащили пожевать, каких-то лангустов с фруктами-овощами. Последние были Потапом одобрены в стиле «не рыба, но ничего».

А я задавал лисяре вопросы и даже записывал часть ответов. С теми же местными одёжками из некоего тессиля, как называлась эта сложносоставная ткань из шерсти, перьев и растительных волокон. Кстати, помимо того что она слегка охлаждала, не давая перегрется, она отводила пот и была чертовски прочной, хотя и грубоватой для тела. Обычному человеку не слишком удобно, а вот териантропу даже вне оборота — пофиг. Правда «подгонки размера» от неё ждать не придётся.

— Вам, почтенный, нужны будут завязки. Мне не слишком нужны, но тоже есть, — продемонстрировал он аккуратную шнуровку.

Вообще — да, лисы, как я видел, оборачивались примерно в тех же размерах что и были людьми, в плане тела. Морда вытягивалась, слегка менялось сложение, про выворот суставов можно не говорить. Но для одежды их оборот не критичен. А я раза в три (а могу и больше, если Потапа в мохнатую задницу клюнет) больше себя-человека. Так что «да», завязки и скорее всего самораспускающиеся — а то порву всё нахрен: оборачиваться приходится обычно в бою, когда каждая секунда на счету.

Ну и помимо местных полезных мелочей, выяснял заинтересовавшие меня моменты. И «да», побережье — исключительно «древесное», даже местные занимаются-колхозят с деревьями вечером и ночью. А вот основное сельское хозяйство — горное. Тут выходила такая картина: какой-то выверт Пряного сезонные дожди заносил большей частью на местные невысокие горы. И оттуда, до следующего дождливого сезона, стекали ледяные ручьи-речки, затапливая, точнее заболачивая, джунглевые низины, ну и делая вполне себе пригодное сельское хозяйство на склонах гор. Где, как раз, тусовались поместья владеющих и основное сельхозпроизводство. Три урожая в год, судя по всему.

Корифейски-государственные службы, кстати, располагались в губернаторском логове, как и Пантеон. То есть это не «губернаторский дворец», а управленческий комплекс, в котором губернатор пусть условно главный, но не единственный обитатель.

А после пришлось «отдуваться» с трепотнёй мне. Что, с учётом того что рассказ напечатается в «Лисьей Правде» метрополии… мне выгодно. Очень. Так что преуменьшать свои многочисленные и немерянные подвиги не стал (как и приукрашать, а то поймают на вранье). Но рассказывал с деталями, в стиле героический опус. Естественно про змея в глотке, остальное «плавание как плавание». Ган чирикал стилом, уточнял некоторые моменты, в общем — нормальное интервью. И тут звякнул звонок в отдалении.

— Было очень интересно, почтеннейший, — вскинулся Рейнар. — Но прошу простить — служба.

— Понимаю, — кивнул я. — И у меня, — мысленно вздохнул я.

Потому как вечер явно приближается. А я поваляа-а-аться хотел. Мирку повалять в прохладе… Ладно, уж как есть. Поднялся к себе, оставил только брюки и сорочку: принаряжаться по местной погоде даже вечером не было никакого желания. Да и местный одёжный шифр, как по виду, так и рассказам Гана сильно «облегчён». Так что потрепал Мирку по чему-то там и потапал к аркубулюсу, а на нём — к особняку

10. Логово губернатора

Народу на улицах прибавилось, причём помимо мелких аборигенов появились выходцы с Зиманды. Тоже «художественно раздеты», вне зависимости от пола и возраста, хотя до коротенькой юбочки с кружевным передничком не доходило. На аркубулюса пырились удивлённо, но исправно расступались заранее: деления на проезжую и пешеходную часть у широких улиц Рачительного не было. Ну а я, бегло оценив несколько более подтянутое сложение местных, стал разглядывать округу: куда ехать — не просто понятно, а видно.

Округа в виде многоэтажных домов-коробок даже не знаю… удивляла и веселила. Дело в том, что с учётом климата, Рачительный был явно ориентирован на ночной образ жизни. И, помимо того, что улицы освещались гораздо большим чем в Золотом количеством светильников, всякие магазины, трактиры, лавки и прочие места общего пользования имели магически подсвеченные, а то и светящиеся вывески. Подчас рекламного толка, чуть ли не голограммы. Выходил очень «земной», даже киберпанковский видок. И, в принципе, возможно, до Золотого эта мода доберётся со временем. Так-то мне даже нравится, этакая ностальгия. Главное, чтобы мода на квадратные коробки домов не пошла — это точно гадость: людские муравейники.

Ну и двигался я к центру города, разглядывая округу, на одном месте аж заржав: огромная (относительно, но прекрасно заметная) голая задница, с раздвинутыми булками и отлично различимыми деталями выступала в качестве светящейся рекламы «Дома удовольствий уважаемого Матта». Вообще понять причины именно такой рекламы можно: при местной раздетости клиенту надо «пихать товар в лицо», а то не клюнет. Но дело в том, что эта жопа была трёхмерная, светящаяся, нависала на высоте второго этажа над относительно небольшим переулком… Накрывая его определённой деталью, в прямом и переносном смысле.

Настроение мне этот видок переулка с прохожими, накрытыми определенной частью, поднял. А то, несмотря на окружающие небезынтересные пейзажи, настроение портилось. Переться к этому лидарскому засранцу, слушать его придурошные указания… И что самое жуткое — их исполнять надо, блин!

В общем, не самая приятная перспектива, так что поднятое настроение было уместно. И в ворота крепости-особняка я вваливался хоть и не слишком довольный, но и не мрачный, как чёрт. За воротами водилась четвёрка стражников-одарённых, в кирасах и по форме: дворцовый артефакт охлаждал их место службы. Уставились на меня, стали спрашивать, кто такой и что надо.

— Видом Михайло Потапыч я, дружинник Корифея, — буркнул я.

— Приветствую, почтенный. И всё же, что привело вас в губернаторский дворец? — докапывался до меня, как пьяный до радио, старший стражи.

— Приказ этого… нового губернатора, — проглотил я много мата, начиная раздражаться. — Этот… что, не предупредил⁈

— Нам распоряжений не поступало, почтеннейший. Если вас не затруднит подождать…

— Пять минут. Потом я уезжаю: ни времени, ни желания торчать тут не имею. Не нужен — найду, чем заняться!

Так, одарённые — свидетели: явился. Приказ о явке вечером — видели офицеры Гордости. И если я через пять минут свалю, в Рачительном заныкаюсь и пересижу…

— Почтенный видом, губернатор вас ожидает! — заголосил неприлично шустрый стражник, метавшийся в один из корпусов дворца.

— Неужто вспомнил, диво дивное, — буркнул я себе под нос, сползая с аркубулюса. — Что встал? Веди к этому… губернатору, — выдал я ценное указание стражнику.