— Проверю, — решительно заявил я. — Только… да, — стал я злостным сборищем древесных колючек, в которых под слоем «коры» был придуманный мной неразрушимый металл.

«Пакость какая!» — восхитился Потап, — «А я ЭТО есть пытался!» — изобразил он этакие блевотные эмоции. — «Чего встал, шебуршень? Проверяй давай!»

И я не «полетел», а именно пополз по верхушкам деревьев, стараясь поменьше эманировать всякими проявлениями. В общем — старался замаскироваться. Потому что Потап начувствовал десяки мелких духов. И, предположим, они действительно виноваты в творящейся хрени. Хрен знает, как, но разберёмся, вот только, чтоб разобраться — надо это увидеть. А не гоняться за кучей мелких духов, с визгом убегающих по джунглям — что вполне возможно.

В общем я «замаскировался», причём, судя по поведению полупрозрачных зверодухов — вполне успешно. Не разлетались-не разбегались, а одна змеюка вообще попробовала заползти на шипастую ветку-меня, гневно расшипевшись, когда эта ветка из под неё вывернулась.

Ну и вот, ползу я, значит, ползу, окрестностями любуюсь, на зверодухов посматриваю: у меня действительно выходило так, что «нормальных» не навь и навок я своими глазами и не видел толком в мире мёртвых. Разлетались в ужасе. В принципе — не жалко, но довольно занятные встречались тварюшки, часто химерные, хоть и полупрозрачные. И доползаю до окрестностей скопления… начав немного удивлятся. Судя по ощущению от Потапа — он тоже фигел, задница мохнатая.

Итак, в верхнем джунгевом ярусе, метра два-три под листвой, росла этакая многоярусная платформа, метров трёх диаметром. На этой платформе росли домики (ну, какие-то наросты со входами, но иначе, чем домиками, их не назовёшь) сантиметров двадцать величиной. И сновали… феи. Полупрозрачные, семи-десяти сантиметровые человечки с крылышками. Духи, очевидные. И жили в деревеньке, выращенной деревьями в лесу мира мёртвых… Бред какой-то, констатировал я, не мотая головой только потому, что в текущей модификации у меня такого органа не наблюдалось как факта.

«Угу», — ошалело отэмоционировал Потап. — «Никогда такого не видел! И… странные они…»

— Я, что странные — немного заметил, — отметил я. — И тварь, похоже, они. Или как-то с ней связаны. Видишь? — мысленно указал я на пирамиду из лишённых плоти и нижних челюстей черепов, нанизанных на растительный шип.

Черепа эти были человеческими, материальными «по местному», навскому уровню. Восемнадцать штук, представляли из себя этакую «центральную колонну» этой древесно-фейской деревшки.

«Вижу я, вижу, шебуршень» — мысленно отмахнулся Потап. — «Я не понимаю, как мелкие слабые духи людишек жрали! И не просто жрали — затаскивали в навь… Буду разбираться!»

— Ты поосторожнее… — начал было я, но в ответ последовала мыслеэмоция отмахивающейся от меня лапы.

И, видимо, копошения Потапа эти призрачные феи почуяли, потому что на меня они до этого момента не реагировали вообще. Начали заполошно метаться над домами, часть из этих домов вылетела, собрались в рой — несколько сотен, не меньше. Пищали и вправду «фей-фей», даже духами, как Рома и говорила. И резко разлетелись в стороны, составляя своими телами даже не узор… в общем, чёрт знает что. Но я перестал чувствовать мелких духов. А почувствовал одного разумного, причём чертовски похожего на… процепса. Не «извне», а от всех этих летающих засранцев в целом, они как бы стали одним существом. Вот только что за…

«Толстяк это» — сообщил довольный Потап, посылая мне образ Аваруса.

Это божество было богом богатства, удачных сделок и прибыли. Довольно симпатичное для разумного, если бы это был конец списка. Но список продолжался: бог алчности, стяжательства, скупердяйства. Уже с явным «перебором» для разумного, хотя поклонников у данного божества было немало. В ношеной одёжке и с забитыми под завязку кубышками, прям мальчики Бобби из песенки.

Но это так, деталь: главное, что пакостил именно процепс, коллективный, созданный из деревеньки феев. И, кстати, очевидно, что эти крохи — не нави, а полноценно живые создания. Наверняка результат «акта божественного творения», но полноценно живой и… коллективно-разумный вид. Который Авариус сделал полуматериальным процепсом и, до момента реализации процепиальных возможностей, каждая отдельная часть в виде мелкой феи ничем от обычного духа не отличались.

«Если только очень близко не смотреть» — уточнил Потап. — «И людишек они сожрали: и тушки, и души».

Только пообщаться нам эти феи не дали: в место моей локализации ударили древесные шипы, ветки стали пытаться схватить меня и порвать… Ну, в общем, типичная для нави метода работы воображением. Я свою маскировочную кору втянул, засверкал шипами и стал ломать ветки и пытаться фей рвать. Они рвались, вот только…

— Хреновато, — оценил я то, что каждая фея просто появлялась снова, на месте порванного в клочья тельца.

Это вполне нормально для нави — я сам не умирал, потому что не воспринимал повреждения как смертельные. Правда я рассчитывал, что у меня «эксклюзив»… Но вышло как вышло. Правда, непонятно, что дальше делать: я воображаю, как рву фей в клочья, они как живые ветки деревьев… а, уже огонёк, но не принципиально, уничтожают меня. У меня получается внешне — эффективнее, только толку никакого. По факту ущерба не получает ни фейский процепс, ни я.

«Не так» — сообщил топтыгин. — «Надо всех сразу».

Ну, можно попробовать, решил я, становясь огненным смерчем. И, впервые в нави, начал чувствовать… ну что что-то я перебрал. То есть было тяжело, но от Потапа потекла энергия, огненный смерч-я рывком расширился, захватывая деревеньку, фей и деревья в испепеляющие объятья.

«Вот и всё» — довольно заключил Потап, а в меня стали втягиваться лимонно-золотые искорки. — «Смотри, как эти хитрые малявки устроились».

На последнем он скинул пакет мыслеобразов, касающихся этого коллективного процепса. Довольно «хитро устроились», не поспоришь. В яви — опасны, но не сказать, чтобы запредельно. Как понял Потап, они взаимодействовали с тенью-отражением человека в нави, «беря под контроль», выводя подальше от других людей и затягивая в навь, где сжирали все фракции захваченного: тело, души, энергию. С владетелями не связывались: тотемный дух был им не «по зубам». А не умирали… ну довольно забавно выходило. Каждая конкретная фея — умирала. Но все вместе, ну или большинство, не верили в смерть этой части. И для уничтожения этого коллективного процепса нужно было одновременно уничтожить всех и сразу.

А с учётом практически совершенной маскировки, которая исчезала только в нави и только в момент «коллективного колдовства» — довольно неприятные твари.

«Не слишком» — ответил на мои мысли Потап. — «Жрецы двутелого, бешенного, да и ты вот — справятся. Если найдут».

— Ну да-а-а!!!

А заорал я потому, что стоял на пепелище, ждал, когда лимонно-золотые искорки впитаются. А эта сволочная, гнусная, мерзкая медвежатина…. В миг проявилась сзади меня в нави, отвесив смачного пенделя! Я полетел кувырком, очнувшись в кровати в особняке Аверчиков.

— Потап, ты мерзкая скотина!!! — мысленно вынес вердикт я, потирая фантомно побаливающую задницу.

«Я — спать!» — злодейски веселилась мерзкая скотина, отэманировав раскатами омерзительного храпа.

— Интересно, мы так и будем всю жизнь пинаться? — философски поинтересовался я у потолка. — Видимо — да. Без ответа я такой сволочизм не оставлю, — сам себе ответил я, поднимаясь с кровати.

Ну и потопал из комнатушки, сообщать Аверчикам, что проблема решена.

15. Пряное бычье

Сообщил поджидающим меня за столом столовой волчарам, что всё:

— Навка была, уважаемые. Больше она не будет.

— Упокоили, Михайло Потапыч?

— Упокоил, — кивнул я. — Пропавших же восемнадцать было?

— Столько и было, — кивнул Хонг.

— Значит одна тварь и упокоена, — заключил я.

— Славы Апопу! — хором поблагодарили непричастного быкоглавого Аверчики.